На статью: «Приглашение к диалогу: выгоды разговорной терапии»

Редактору газеты «Нью-Йорк таймс»

На статью: «Приглашение к диалогу: выгоды разговорной терапии».

от 21 мая 2013

Цитируя «многочисленные результаты научных исследований, которые... демонстрируют, что разговорная терапия изменяет мозг», Сэндберг подразумевает, что мозг психиатрического пациента, подвергшийся изменению вследствие «глубокого психического расстройства» (болезни, ненормальности) изменяется обратно вследствие разговорной терапии, и следовательно, излечивается.

Мозг — единственный орган, ответственный за мышление, неважно - приятное, мучительное или бредовое. До сего дня не имеется доказательств тому, что «клиническая депрессия», «тревожность» или любое «глубокое психическое расстройство» представляет собой изменение/болезнь/отклонение от нормы, не говоря о физическом излечивании разговорной терапией или любыми психотропными препаратами.

Тем не менее, модель «химического дисбаланса» в современной культуре столь навязчива, что она заняла место здравого смысла, любви, адаптации, силы воли, и да, разговорной терапии тоже.

Я согласен с Сэндбергом в том, что «мы должны понимать культурные тенденции, обесценивающие психотерапию и слушающего целителя», но не потому, что они показали, что приводят физические отклонения в норму. А потому, что подобно здравому смыслу, любви, адаптации и силы воли — они приводят к тому, что люди начинают чувствовать себя и жить более эффективно — что представляет собой субъективные критерии. Современная психиатрия — это чистый сциентизм, а не наука. Как таковой, она приносит неизмеримо больше ущерба, чем помощи.

Психиатрии “не хватает науки”. А сколько-нибудь вообще ее имеется?

Редактору “Нью-Йорк таймс”

На статью: Psychiatry’s’ Revised Manual for Diagnosis Falls Short on Science… (В пересмотренном руководстве по психиатрии не хватает науки)

Pam Belluck & Benedict Carey

May 7, 2013, A15

Доктор Томас Инсел, директор Национального института психического здоровья (НИПЗ) США, утверждает, что его цель - “перенаправить психиатрические исследования, сосредоточив их на биологии, генетике и нейронауках, чтобы ученые могли устанавливать расстройства по их причинам, а не по симптомам”.

НИПЗ будет раздавать гранты на биологические, генетические и неврологические исследования, чтобы дать нам понять, что психиатрические диагнозы представляют собой “биологические”, “генетические” и “неврологические”- то есть, настоящие заболевания, хотя в действительности такой вещи как психиатрическое заболевание – объективная, поддающаяся обнаружению и проверке ненормальность мозга или тела – не существует. По крайней мере, до тех пор пока ядовитые вещества, предложенные в качестве “лечебных мер”, не прописаны и не введены в тело, так что их, и те отклонения от нормы, которые они вызывают, можно обнаружить в органах и в жидкостях организма.

Вероятно, надеясь убедить сомневающихся, Инсел намекает на “глубокое исследование биологии психических расстройств...” хотя такого предмета, как биология психических расстройств, просто-напросто нет.

Продолжая убеждать маловерных, Инсел заговаривает о “генетических сбоях” в психиатрии, невзирая на то, что биологических отклонений или болезней, вызванных или даже коррелирующих с таковыми “сбоями”, в психиатрии по-прежнему не имеется.

Подбрасывая пороху в костер, председатель Группы по формированию Руководства по диагностике и статистике доктор Дэвид Купфер указывает, что “проблема состоит в следующем: данные, с которыми мы были вынуждены работать на протяжении последних пяти -десяти лет... - иллюстрируют неспособность нашей нейронауки и биологии дать нам такой уровень критериев диагностики, уровень чувствительности и специфичности, который мы могли бы включить в руководство по диагностике”. Подтвердить хотя бы один психиатрический “диагноз” или “расстройство” в качестве “органического” или “объективно верифицируемого” было бы шагом в правильном направлении. До сих пор, однако, заявления об этом в психиатрии остаются пустыми – называя вещи своими именами, мошенническими.

Создатели Руководства по диагностике и и статистике (D.S.M.) в 60-х и 70-х были “подлинными героями своего времени, - утверждает доктор Стивен Хаймэн, бывший директор национального института психического здоровья, - они выбрали модель, в которой все психиатрические заболевания были представлены как категории, оторванные от 'нормального'.”

То есть просто было сказано, что “психиатрические болезни – это то, что “оторвано от нормального”. Сказано было самым окольным образом, чтобы уверить всех, что речь идет об объективно установленных болезнях – нечто недоказанное, но тут говорят “болезнь, мамой клянусь!” - так что психиатрия и Большая Фарма имеют заболевание, диагностируют его и продают от него препараты. Будто бы делается нечто медицинское (на самом деле, это было не так все эти годы). В Действительности же имеет место самое масштабное, самое наглое мошенничество со здравоохранением в истории.