Пациентов и их родителей часто вводят в заблуждение в отношении линии поведения врача – иногда это происходит намеренно. Едва ли этому можно найти лучший, более красноречивый или поразительный пример, чем психиатрия. Каждое из числа надуманных в психиатрии расстройств называют «заболеванием» или «химическим дисбалансом» мозга – в надежде на то, что пациенты и их родные поверят, что это именно так, и что они согласятся принимать «химическое уравновешивание» в виде пилюль, которые неизменно им назначаются. Вдумайтесь, 91 % детей, которые посещают детского психиатра, уходят от него с рецептом на один или более препарат. Возможно ли подобрать лучшую иллюстрацию для понятия «наркоторговец»? То, что это правда, хорошо известно в медицинских кругах. Это также широко принято – принято потому, что то, что они делают, и что практикуется сегодня многими в медицинской профессии – в неврологии, детской неврологии, педиатрии, семейной практике – представляет собой гарантию финансового успеха засчет превращения в «пациентов» каждого нормального ребенка или взрослого, младенца или пожилого человека, который оказался в кабинете.
Джудит Уорнер пишет о том, что «антипсихотик «риспердал», оглушающее мощное успокоительное с серьезными, иногда смертоносными побочными эффектами», «ныне широко назначается детям с расстройством дефицита внимания с гиперактивностью»(Tough Choices for Tough Children. Judith Warner, The New York Times November 20, 2008). Она явно не понимает того, что для СДВГ так и не был доказан статус заболевания – это с самого начала и по сей день был обман. Это также означает, что никогда у детей, о которых говорят, что они имеют СДВГ, не обнаруживали и не доказывали ничего, кроме биологической нормальности – а значит, не было и правомерной необходимости медикаментозного лечения. Биполярное расстройство также не является биологическим отклонением от нормы – таким, которое следовало бы приводить в норму или приближать к ней посредством препаратов или любых физических или медицинских мер, таких как психохирургия либо электросудорожная терапия.
Учитывая, что и СДВГ, и биполярное расстройство не являются отклонениями ил заболеваниями, которые можно биологически обнаружить или продемонстрировать, и что не существует тестов, способных обнаружить такую ненормальность, следует сделать вывод о том, что применение антипсихотиков – это не что иное как симптоматическое лечение, химически повреждающее и ограничивающее функции мозга, и что врачи, которые с самого начала знают, что не имеется физического отклонения или заболевания, должны предстать перед правосудием за назначение таких препаратов нормальным детям, - препаратов, которые, учитывая отсутствие биологической болезни, являются ядами, коварными, смертоносными ядами.
Уорнер права, когда говорит следующее: «Я думаю, то, что происходит – это детям с большими проблемами дают большие и плохие таблетки, потому что никто на сам деле не понимает, что с ними делать». Их большие проблемы, однако, - эмоциональные и поведенческие, а не медицинские. Этими словами Уорнер показала, что здесь нет на диагноза, ни лечения, а имеется пародия на медицинскую практику, пародия на диагноз и лечение, которыми исчерпывается биологическая психиатрия и каждое из ее утверждений о «заболевании», «диагнозе» или «лечении».
Поскольку психиатрический диагноз – всегда называние «заболеванием» изобретенного расстройства из «Руководства по диагностике и статистике» (DSM), в то время как ни одно из них таковым не является, а выписывание препарата или препаратов – это и есть предназначение изобретенного «заболевания», психиатры должны ожидать стигматизации, на которую жалуется Томас Инсел (Thomas R. Insel), директор Национального института психического здоровья (NIMH). Учитывая, что именно NIMH направляет разработку психиатрических «заболеваний», как никто другой, они весьма заслуживают не только стигматизации, но и уголовного преследования.
9 сентября 2008 года я направил доктору Инселу письмо с запросом «выслать мне ссылку/цитату на публикацию в научной литературе, доказывающую, что шизофрения - это заболевание, существование которого подтверждено соответствующей физической ненормальностью (макроскопической, микроскопической или химической) либо ненормальным фенотипом, как это было объявлено в газете «Нью-Йорк таймс» [Gene-Hunters Find Hope and Hurdles in Schizophrenia Studies, by NICHOLAS WADE July 31, 2008, NY Times] докторами Дэвидом Голдстайном и Кэри Стефансон». Доктор Инсел поручил ответить своему сотруднику, не врачу, Роберту К. Хайнсену, который в ответе не предоставил научных или медицинских доказательств тому, что шизофрении соответствует поддающее демонстрации физическое отклонение, то есть заболевание. Вскоре, однако, мы получили более научный и правдивый ответ их Агентства Здравоохранения Канады (Health Canada), канадского аналога нашей Администрации по пищевым продуктам и лекарствам.
Не так давно я посоветовал отцу 12-летнего канадского мальчика, которого распоряжением суда подсадили на несколько препаратов одновременно, направить в агентство здравоохранения Канады (Health Canada) запрос о том, является ли СДВГ действительным заболеванием, имеющим макроскопическое, микроскопическое или химическое отклонение от нормы, которое позволяет провести его объективное диагностирование. Сказать, что ответ, полученный от Директората по терапевтическим продуктам этой службы (Therapeutic Products Directorate, Holland Cross, Tower “B,” 6th floor, 1600 Scott Street, Address Locator # 3106B, Ottawa, Ontario) за номером K1A OK9 от 20 ноября 2008 был красноречивым, значит не сказать ничего.
Вот как он выглядит:
“Дорогой г-н V.,
Спасибо за Ваше письмо от 24 октября 2008 года в адрес министра здравоохранения, с запросом о статусе СДВГ (синдрома дефицита внимания с гиперактивностью) в качестве заболевания. Я отвечаю от лица министра. Для умственных/психиатрических расстройств в целом, включая депрессию, тревожность, шизофрению и СДВГ, не существует подтверждающих макроскопических, микроскопических или химических отклонений, которые было бы можно оценить с помощью объективных физических исследований. Напротив, диагнозы предполагаемых психических состояний описываются строго в понятиях образцов симптомов...” Суприя Шарма, врач, магистр общественного здравоохранения, член Королевского колледжа врачей Канады, генеральный директор [Директората по терапевтическим продуктам].
Неожиданно, мы получили из официального медицинского источника признание абсолютно мошеннического характера всех заявлений психиатров о том, что они диагностируют и лечат “заболевания”. Они не делали подобных заявлений до того, как в 1948 году “нейропсихиатрия” раскололась на две официальные специальности – психиатрию и неврологию. Эпоха психофармакологии с её распродажей психиатрии на нужды фармацевтической промышленности еще не наступила. Сегодня у нас имеется “психиатрическое равноправие” - законодательное соучастие, на наивысшем уровне в государстве, в подсаживании всех нормальных, создающих проблемы или испытывающих трудности детей и взрослых в США и (если их намерения соответствуют планам) по всему миру.
Психиатры не наивны. Они тоже посещали медицинские ВУЗы, как и все остальные врачи. Они вполне понимают, что является заболеванием, а что им не является. Ребекка Рили из Галла, штат Массачусетс, скончалась вследствие такого мошеннического диагностирования и отравления – диагностирования, которое послужило единственным оправданием для назначения многочисленных психиатрических препаратов, убивших ее в возрасте четырех лет. Ребекка была здоровой девочкой в возрасте 28 месяцев, когда ей диагностировали СДВГ и биполярное расстройство, и посадили на вредоносный, но прибыльный коктейль из клонидина, депакота и сероквеля – атипичного антипсихотика, похожего на риспердал.
Доктор Эллен Лебенлафт, глава секции биполярных расстройств составе Программы расстройств настроения и тревожности в Национальном институте психического здоровья, как утверждается, обнаружила около ста детей, у которых, как она считает, имеется острая дисрегуляция настроения (вслушайтесь в это – “острая дисрегуляция настроения”). Утверждается, что 90 процентов подпадают под критерии СДВГ или расстройства оппозиционного настроения (непослушания). Шестьдесят процентов – серьёзной тревожности. Двадцать пять - глубокой депрессии. “Эти дети с острой дисрегуляцией настроения столь же больны, как биполярные дети. У них имеется серьезный дефект, - заявляет она, - легко увидеть, почему людям кажется, что вы должны принимать препараты”.
Болезнь? Или болезни? Неважно, согласно маркетинговому плану, каждое служит “оправданием” для назначения – или выписывания не по назначению - одного или более препаратов, ни один из которых не приводит в норму отклонение/болезнь.
Почему? Потому что, для начала, не было заболевания.
Уорнер демонстрирует, что она глубоко индоктринирована, или куплена и отрабатывает вознаграждение. Она пишет: «Вопрос о том, как называть этих детей – горячий вопрос, и в ближайшем будущем он будет становиться все горячее, вместе с развитием дискуссий о том, должна ли для них создаваться новая диагностическая категория в DSM-5, или нужно изменить существующую…» Это то, во что превратилась диагностика в «биологической» психиатрии – вешай ярлык и подсаживай на пилюли! Однако в мире нравственной, научной медицины, частью которой психиатрия себя провозглашает, первый вопрос, который предполагает обязанность постановки диагноза, таков: «Присутствует ли объективное отклонение – макроскопическое, микроскопическое или химическое, да или нет?» Если нет, то нет и заболевания. И постановка таких вопросов, как «какое заболевание?», «что его вызывает?» «каково лечение?», неправомерна.
Уорнер призывает нас не морализировать по поводу этих детей и употребления ими психиатрических препаратов, как если бы эти дети сами искали эти вещества и сами принимали их. Эти нормальные дети, их семьи, целые слои населения были обмануты, их объявляли «ненормальными» (больными), а затем им навязывали прием предписанных веществ. С точки зрения медицинской практики – это чистое, очевидное предательство. Более того, как делает ясным эта статья со всеми «новыми» диагнозами, по всему миру это продолжается в отношении миллионов или десятков миллионов, при том что психиатрия неспособна изобретать «заболевания» и штамповать рецепты достаточно быстро.
Наконец, Уорнер бранит «критиков биологической психиатрии, для которых хорошее применение препаратов - не использование препаратов вовсе», а также «критиков нынешней культуры воспитания, которые убеждены, что всякая агрессия, беспокойность и неподдающееся контролю поведение, которые психиатры называют «психическими заболеваниями», в действительности, не что иное как состояние «затянувшейся инфантильности», вызванное неэффективными воспитательными мерами».
Что ж, психиатрия не может полагать, что разновидности поведения – это заболевания. Они обязаны доказать это.
Две трети шизофреников, которые не получают антипсихотических препаратов, испытывают ремиссии; среди тех, кто их получает - одна треть. Повышенная смертность среди потребителей препаратов характерна для каждой возрастной группы – и детей, и взрослых и пожилых. Наблюдаемые же макроскопические и микроскопические изменения в мозге нельзя объяснить иными факторами, нежели прием антипсихотиков, которые навязывает психиатрия.
Это яды, которые психиатрия связана обязательством представлять в качестве необходимого лечения для шизофрении, биполярного расстройства, СДВГ и психических заболеваний, которые пока только изобретаются. Они не излечивают ничего. Они не годятся для приема людьми.
Джудит Уорнер пишет о том, что «антипсихотик «риспердал», оглушающее мощное успокоительное с серьезными, иногда смертоносными побочными эффектами», «ныне широко назначается детям с расстройством дефицита внимания с гиперактивностью»(Tough Choices for Tough Children. Judith Warner, The New York Times November 20, 2008). Она явно не понимает того, что для СДВГ так и не был доказан статус заболевания – это с самого начала и по сей день был обман. Это также означает, что никогда у детей, о которых говорят, что они имеют СДВГ, не обнаруживали и не доказывали ничего, кроме биологической нормальности – а значит, не было и правомерной необходимости медикаментозного лечения. Биполярное расстройство также не является биологическим отклонением от нормы – таким, которое следовало бы приводить в норму или приближать к ней посредством препаратов или любых физических или медицинских мер, таких как психохирургия либо электросудорожная терапия.
Учитывая, что и СДВГ, и биполярное расстройство не являются отклонениями ил заболеваниями, которые можно биологически обнаружить или продемонстрировать, и что не существует тестов, способных обнаружить такую ненормальность, следует сделать вывод о том, что применение антипсихотиков – это не что иное как симптоматическое лечение, химически повреждающее и ограничивающее функции мозга, и что врачи, которые с самого начала знают, что не имеется физического отклонения или заболевания, должны предстать перед правосудием за назначение таких препаратов нормальным детям, - препаратов, которые, учитывая отсутствие биологической болезни, являются ядами, коварными, смертоносными ядами.
Уорнер права, когда говорит следующее: «Я думаю, то, что происходит – это детям с большими проблемами дают большие и плохие таблетки, потому что никто на сам деле не понимает, что с ними делать». Их большие проблемы, однако, - эмоциональные и поведенческие, а не медицинские. Этими словами Уорнер показала, что здесь нет на диагноза, ни лечения, а имеется пародия на медицинскую практику, пародия на диагноз и лечение, которыми исчерпывается биологическая психиатрия и каждое из ее утверждений о «заболевании», «диагнозе» или «лечении».
Поскольку психиатрический диагноз – всегда называние «заболеванием» изобретенного расстройства из «Руководства по диагностике и статистике» (DSM), в то время как ни одно из них таковым не является, а выписывание препарата или препаратов – это и есть предназначение изобретенного «заболевания», психиатры должны ожидать стигматизации, на которую жалуется Томас Инсел (Thomas R. Insel), директор Национального института психического здоровья (NIMH). Учитывая, что именно NIMH направляет разработку психиатрических «заболеваний», как никто другой, они весьма заслуживают не только стигматизации, но и уголовного преследования.
9 сентября 2008 года я направил доктору Инселу письмо с запросом «выслать мне ссылку/цитату на публикацию в научной литературе, доказывающую, что шизофрения - это заболевание, существование которого подтверждено соответствующей физической ненормальностью (макроскопической, микроскопической или химической) либо ненормальным фенотипом, как это было объявлено в газете «Нью-Йорк таймс» [Gene-Hunters Find Hope and Hurdles in Schizophrenia Studies, by NICHOLAS WADE July 31, 2008, NY Times] докторами Дэвидом Голдстайном и Кэри Стефансон». Доктор Инсел поручил ответить своему сотруднику, не врачу, Роберту К. Хайнсену, который в ответе не предоставил научных или медицинских доказательств тому, что шизофрении соответствует поддающее демонстрации физическое отклонение, то есть заболевание. Вскоре, однако, мы получили более научный и правдивый ответ их Агентства Здравоохранения Канады (Health Canada), канадского аналога нашей Администрации по пищевым продуктам и лекарствам.
Не так давно я посоветовал отцу 12-летнего канадского мальчика, которого распоряжением суда подсадили на несколько препаратов одновременно, направить в агентство здравоохранения Канады (Health Canada) запрос о том, является ли СДВГ действительным заболеванием, имеющим макроскопическое, микроскопическое или химическое отклонение от нормы, которое позволяет провести его объективное диагностирование. Сказать, что ответ, полученный от Директората по терапевтическим продуктам этой службы (Therapeutic Products Directorate, Holland Cross, Tower “B,” 6th floor, 1600 Scott Street, Address Locator # 3106B, Ottawa, Ontario) за номером K1A OK9 от 20 ноября 2008 был красноречивым, значит не сказать ничего.
Вот как он выглядит:
“Дорогой г-н V.,
Спасибо за Ваше письмо от 24 октября 2008 года в адрес министра здравоохранения, с запросом о статусе СДВГ (синдрома дефицита внимания с гиперактивностью) в качестве заболевания. Я отвечаю от лица министра. Для умственных/психиатрических расстройств в целом, включая депрессию, тревожность, шизофрению и СДВГ, не существует подтверждающих макроскопических, микроскопических или химических отклонений, которые было бы можно оценить с помощью объективных физических исследований. Напротив, диагнозы предполагаемых психических состояний описываются строго в понятиях образцов симптомов...” Суприя Шарма, врач, магистр общественного здравоохранения, член Королевского колледжа врачей Канады, генеральный директор [Директората по терапевтическим продуктам].
Неожиданно, мы получили из официального медицинского источника признание абсолютно мошеннического характера всех заявлений психиатров о том, что они диагностируют и лечат “заболевания”. Они не делали подобных заявлений до того, как в 1948 году “нейропсихиатрия” раскололась на две официальные специальности – психиатрию и неврологию. Эпоха психофармакологии с её распродажей психиатрии на нужды фармацевтической промышленности еще не наступила. Сегодня у нас имеется “психиатрическое равноправие” - законодательное соучастие, на наивысшем уровне в государстве, в подсаживании всех нормальных, создающих проблемы или испытывающих трудности детей и взрослых в США и (если их намерения соответствуют планам) по всему миру.
Психиатры не наивны. Они тоже посещали медицинские ВУЗы, как и все остальные врачи. Они вполне понимают, что является заболеванием, а что им не является. Ребекка Рили из Галла, штат Массачусетс, скончалась вследствие такого мошеннического диагностирования и отравления – диагностирования, которое послужило единственным оправданием для назначения многочисленных психиатрических препаратов, убивших ее в возрасте четырех лет. Ребекка была здоровой девочкой в возрасте 28 месяцев, когда ей диагностировали СДВГ и биполярное расстройство, и посадили на вредоносный, но прибыльный коктейль из клонидина, депакота и сероквеля – атипичного антипсихотика, похожего на риспердал.
Доктор Эллен Лебенлафт, глава секции биполярных расстройств составе Программы расстройств настроения и тревожности в Национальном институте психического здоровья, как утверждается, обнаружила около ста детей, у которых, как она считает, имеется острая дисрегуляция настроения (вслушайтесь в это – “острая дисрегуляция настроения”). Утверждается, что 90 процентов подпадают под критерии СДВГ или расстройства оппозиционного настроения (непослушания). Шестьдесят процентов – серьёзной тревожности. Двадцать пять - глубокой депрессии. “Эти дети с острой дисрегуляцией настроения столь же больны, как биполярные дети. У них имеется серьезный дефект, - заявляет она, - легко увидеть, почему людям кажется, что вы должны принимать препараты”.
Болезнь? Или болезни? Неважно, согласно маркетинговому плану, каждое служит “оправданием” для назначения – или выписывания не по назначению - одного или более препаратов, ни один из которых не приводит в норму отклонение/болезнь.
Почему? Потому что, для начала, не было заболевания.
Уорнер демонстрирует, что она глубоко индоктринирована, или куплена и отрабатывает вознаграждение. Она пишет: «Вопрос о том, как называть этих детей – горячий вопрос, и в ближайшем будущем он будет становиться все горячее, вместе с развитием дискуссий о том, должна ли для них создаваться новая диагностическая категория в DSM-5, или нужно изменить существующую…» Это то, во что превратилась диагностика в «биологической» психиатрии – вешай ярлык и подсаживай на пилюли! Однако в мире нравственной, научной медицины, частью которой психиатрия себя провозглашает, первый вопрос, который предполагает обязанность постановки диагноза, таков: «Присутствует ли объективное отклонение – макроскопическое, микроскопическое или химическое, да или нет?» Если нет, то нет и заболевания. И постановка таких вопросов, как «какое заболевание?», «что его вызывает?» «каково лечение?», неправомерна.
Уорнер призывает нас не морализировать по поводу этих детей и употребления ими психиатрических препаратов, как если бы эти дети сами искали эти вещества и сами принимали их. Эти нормальные дети, их семьи, целые слои населения были обмануты, их объявляли «ненормальными» (больными), а затем им навязывали прием предписанных веществ. С точки зрения медицинской практики – это чистое, очевидное предательство. Более того, как делает ясным эта статья со всеми «новыми» диагнозами, по всему миру это продолжается в отношении миллионов или десятков миллионов, при том что психиатрия неспособна изобретать «заболевания» и штамповать рецепты достаточно быстро.
Наконец, Уорнер бранит «критиков биологической психиатрии, для которых хорошее применение препаратов - не использование препаратов вовсе», а также «критиков нынешней культуры воспитания, которые убеждены, что всякая агрессия, беспокойность и неподдающееся контролю поведение, которые психиатры называют «психическими заболеваниями», в действительности, не что иное как состояние «затянувшейся инфантильности», вызванное неэффективными воспитательными мерами».
Что ж, психиатрия не может полагать, что разновидности поведения – это заболевания. Они обязаны доказать это.
Две трети шизофреников, которые не получают антипсихотических препаратов, испытывают ремиссии; среди тех, кто их получает - одна треть. Повышенная смертность среди потребителей препаратов характерна для каждой возрастной группы – и детей, и взрослых и пожилых. Наблюдаемые же макроскопические и микроскопические изменения в мозге нельзя объяснить иными факторами, нежели прием антипсихотиков, которые навязывает психиатрия.
Это яды, которые психиатрия связана обязательством представлять в качестве необходимого лечения для шизофрении, биполярного расстройства, СДВГ и психических заболеваний, которые пока только изобретаются. Они не излечивают ничего. Они не годятся для приема людьми.
